Warning: Полный беспредел!!! DON'T TRY TO DO THIS... ANYWHERE!!!
* * *
Недень. Над замком Хеллсинг уже которую неделю висит полная луна. Тишина такая, что слышно, как мышь пролетит. Летучая.
Интегра сидит в комнате Виктории и покрывает серебром остро заточенные ноготки. Виктория лежит на кровати, болтая ногами, и разгадывает кроссворд. Волтер разливает чай. На пол. (Старость не радость, знаете ли!). Звучит тихая расслабляющая музыка ("Лунная соната" Бетховена), прописанная Интегре в качестве успокоительного. Виктория (подняв голову от кроссворда):
- Интегра-сама, что это "без рук, без ног, а встает"? Шесть букв.
- Вампир, - тут же ответила Интегра, не отрываясь от своего занятия.
- Нет, первая буква "С".
- Ну... тогда не знаю. Волтер, может, ты знаешь?
Волтер оперся на швабру и попытался вспомнить что-то из своей ранней молодости, когда его жизнь еще не была подчинена Хеллсинг-режиму: сон - днем, работа - ночью. Из воспоминаний его вывел оглушительный стук по входным дверям замка.
Виктория (испуганно): Интегра-сама, что это?!..
Интегра (невозмутимо): Братья Валентайн, наверное, кто же еще?
Волтер (заканчивая вытирать пол): Прикажете принять?
Интегра (суша ногти): Да. И скажи, чтоб подождали. Я сейчас спущусь.
* * *
Несколькими минутами раннее.
Идиллическая тишина поместья Хеллсинг внезапно нарушается грохотом упавших железных ворот и скрежетом танковых гусениц по асфальту. В башне танка сидят обнявшись поддатые братья Валентайн и горланят песню Робби Уильямса "Millennium". Позади танка следуют два автобуса с упырями. Танк быстро продвигается к замку, давя по дороге какое-то мелкое четвероногое животное. Животное издает жуткий вой и хруст и остается лежать, раскинув лапы наподобие морской звезды.
Подрулив к замку, Валентайны спрыгивают с танка и сталкиваются нос к носу с Максвеллом, Хайнкель и Юмико. Максвелл держит в руках букет цветов. Удивленную тишину нарушают начавшие сыпаться с неба рулоны туалетной бумаги с латинскими письменами. Вслед за ними шлепается и отец Александр.
- Ну, и что это было? - оправившись от удивления, обращается Максвелл к опутанному бумагой телу, лежащему на земле.
- Да вот, нормальная бумага закончилась, - хмуро отвечает Андерсон, разрывая на себе бумажные путы и вставая. - Пришлось эту взять!
Валентайны ржут, пьяно покачиваясь и опираясь друг на друга. Юмико и Хайнкель молчат, так как у них роли второго плана (без слов).
- Молодые люди! - строго обращается Максвелл к Валентайнам, призывая к порядку, и, указывая на дверь, иронически добавляет, - Прошу вас!
- Что вы! Только после вас! - галантно отвечает Люк, как наиболее воспитанный из семейтва Валентайн, и опять впадает с Яном в пьяное хихиканье.
Максвелл кивает Андерсону. Тот, шелестя остатками туалетной бумаги и странно позвякивая при каждом шаге, подходит к двери и, повернувшись к ней спиной, со всей дури начинает отбивать кирзачом мотив "Так судьба стучится в дверь":
- БАХ! БАХ! БАХ! БААХ!
БАХ-БАХ-БАХ! БАААХ!..
Через несколько минут дверь открывает Волтер и, скорчив недовольную ("Ах, это опять вы?"), но до краев полную достоинства и интеллигентности гримасу, жестом приглашает всех войти. Искариоты и Милленниум с гулями ломятся наперегонки в открытую дверь и, наконец, вваливаются в просторный зал замка Хеллсинг. Слегка помятый Волтер демонстративно смахивает пушинку с рукава и невозмутимым голосом образцового дворецкого вещает:
- Господа! Не угодно ли вам подождать? Интегра-сама сейчас спустится.
Подумав, Искариоты и Милленниум согласно кивают. Никому не хочется тащиться по крутой лестнице на третий этаж да и вампирские способности в лом по пьяни использовать. А у Андерсона вообще - с бумагой проблемы.
- Может, пока бокал вина? - предлагает Волтер, открывая огромный холодильник, забитый доверху специально для таких случаев.
Непьющие Искариоты отрицательно машут головами.
Валентайны:
- Нее, мы уже. Нам бы кровушки.
Волтер раздает им пакеты медицинской крови. Искариотам:
- Виски?
Андерсон, встрепенувшись, вопросительно смотрит на Максвелла, но тот опять качает головой.
Волтер (с утонченным презрением в голосе):
- Пиво?.. (с еще более утонченным презрением): Кагор?..
На этот раз Максвелл соглашается. Волтер наливает себе мартини и тоже пьет за компанию.
* * *
"SHOW-TIME!" - доносится из поднебесных высот голос невидимого Режиссера, и вслед за ним врубается песня группы "Дискотека-Авария":
ВСЕ В ЗАЛЕ ДВИГАЙТЕСЬ С НАМИ,
ЧТОБ СОТРЯСАЛИСЬ САМИ МЫ, СТЕНЫ, ПОЛ!
ВСЕ ЗНАЕМ, ЭТО ЭКЗАМЕН НА ДОМ НАМ ЗАДАН -
ХЕЛЛСИНГ-ХАУС И РОК-Н-РОЛЛ!!
Под эту музыку по лестнице медленно и торжественно начинают спускаться: Интегра, раскинувшая пальцы веером (лак еще не совсем высох), смурной Алукард со следом танковой гусеницы по диагонали и Виктория, тащущая за собой застрявшую в перилах базуку.( Плюнув на это дело, спускается без нее). У подножия лестницы к ним присоединяется Волтер.
Таким образом, в зале образуется равнобедренный треугольник "Хеллсинг-Мил- ленниум-Искариоты" по периметру которого, как светофор, переглядываются красные алукардовы, желтые яновы и зеленые александровы глаза. На фоне общего молчания продолжает греметь песня:
ВСЕ ЗНАЕМ, ЭТО ЭКЗАМЕН НА ДОМ НАМ ЗАДАН -
ХЕЛЛСИНГ-ХАУС И РОК-Н-РОЛЛ!!
Алукард ме-е-едленно начинает доставать из-за пазухи Шакал и Кассул. На свет появляются две рукоятки от пистолетов, все остальное просыпается мелкими осколками меж вампировых ног.
Андерсон (давясь от смеха):
- Че, кровосос, уже песок сыплется?
Алу, скрипя зубами, бросает бесполезные рукоятки на пол. Валентайны ржут. Волтер горестно вздыхает.
Интегра вопрошающе вздергивает подбородок ("Ну, че пришли-то?"), обращаясь к Максвеллу. (Зачем пришли Валентайны - и так понятно). Максвелл кивает Андерсону, и тот начинает:
СЕГОДНЯ "ОТЕЦ" - (кивает на Максвелла) - КУПИЛ МНЕ НОВЫЕ ИКОНКИ! -распахивает плащ, показывая целый переносной магазин иконок и крестов на груди. Алукард (расцветая ухмылкой): "Ба! Леонид Ильич! Какими судьбами?!"
ТЕПЕРЬ ВСЕМ КОНЕЦ! СОСЕДИ, ВЕШАЙТЕСЬ, ПОДОНКИ! -
Алекс выразительно проводит пальцем поперек шеи.
ПО БАРАБАНУ НАСТУЧАТ ВАМ ЭТИ НОВЫЕ БОТИНКИ! -
показывает посеребренную подошву модели "Говнодав".
ЗНАЧИТ, ТИПА, НА СЕГОДНЯ НАЗНАЧАЕМ ВЕЧЕРИНКУ? -
перебивает Интегра, насмешливо вскинув бровь, и начинает раздавать приказы:
ЗНАЧИТ ТАК! - (Алукарду) - ВОЛОСАТЫЙ! ТЫ У НАС БУДЕШЬ... МЕСИТЬ!
Волтер (вскидываясь):
АХ, ЗНАЧИТ, Я ОПЯТЬ С УТРА ПОЙДУ С ПОЛИЦИЕЙ РАМСИТЬ?!
Интегра (не слушая его):
И ИЗ ОЧКАРИКА - (Алекс: "Чья бы мычала!") - МЫ СДЕЛАЕМ ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР! -
иллюстрирует сказанное многочисленными выразительными жестами.
А ВАЛЕНТАЙНОВ СКРУТИТ ТОЛСТЫЙ ПАРЕНЬ С НАШЕГО ПОДЪЕЗДА!
Виктория: "Я не парень! И не толстая! Это у меня анатомия такая!"
Пьяные Валентайны не могут вспомнить, зачем они сюда приперлись. Гули стоят рядами позади них, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
О-О-О-О! ЗДЕСЬ СТАРТУЕТ ХЕЛЛСИНГ-PARTY! -
продолжает звучать песня.
ТОЛСТЫЙ ПАРЕНЬ НАМ ИГРАЙ!
Виктория (чуть не плача): "Да я вообще ничего не ем и не пью, кроме крови! И ту почти не пью!"
О-О-О-О! ЗДЕСЬ НА ВСЕХ ДЕВЧОНОК ХВАТИТ -
Ян начинает плотоядно посматривать на Викторию с Интегрой, Люк - на Хайнкель и Юмико, Алукард с Андерсоном - друг на друга.
EVERYBODY SHAKE YOUR BODY!!
Валентайны внезапно вспоминают цель своего прихода и дают знак гулям. Начинается всеобщая заваруха, среди которой уже не понятно, кто кого мутузит.
Но гулей явно становится меньше. Интегра и Максвелл, как положено начальству, стоят в сторонке, презрительно перехмыкиваясь.
ВСЕ ПАРНИ НАДУШИЛИСЬ, ДЕВЧОНКИ ВСЕ НАКРАСИЛИСЬ! -
из кучи-малы вываливаются разукрашенные фингалами Юмико и Хайнкель.
СПЕРВА ВСЕ РАСКУРИЛИСЬ, А УЖ ПОЗЖЕ РАСКОЛБАСИЛИСЬ! -
гулей становится все меньше и меньше.
ТУТ РЕМОНТА НА НЕДЕЛЮ - ВОТ ЗАБАЦАЛИ ВЕСЕЛЬЕ! -
трагичеки сообщает Волтер, махая гарротами направо и налево, краем глаза оценивая масштабы ущерба.
И, ВИДИМО, ОПЯТЬ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ ПОСТЕЛЬЮ! -
оптимистично восклицает Ян, гоняясь за Викторией.
О-О-О-О! ЗДЕСЬ СТАРТУЕТ ХЕЛЛСИНГ-PARTY!
ТОЛСТЫЙ ПАРЕНЬ НАМ ИГРАЙ! -
"Я не парень, я девушка!" - всхлипывает Виктория, убегая от Яна. "Ща мы это исправим!" - гогочет Ян, ловя Викторию и перекидывая ее через плечо.
ЗДЕСЬ НА ВСЕХ ДЕВЧОНОК ХВАТИТ! -
Алукард и Андерсон под шумок начинают пятиться к окну за шторку. Для конспирации Андерсон держит Алу за шиворот, приставив свой нож к его горлу.
EVERYBODY SHAKE YOUR BODY!
"Маста! Маста!" - взывает Виктория к шторке, молотя Яна кулаками по спине и ногами по месту ниже пояса. Ян мазохистски ухмыляется и кричит брату:
ЗНАЧИТ ТАК! ЩАС Я С РЫЖЕЙ УХОЖУ НА БАЛКОН!
"Мастааа!!!"
Вместо ответа из-за шторки вылетают друг за другом шляпа, галстук, магазин иконок, etc.
А ТОГДА Я ПОЙДУ НА КУХНЮ С ДВУМЯ ВОН ТЕМИ ВОТ! -
кричит Люк, указывая на Юмико и Хайнкель. Те широко лыбятся в ответ, сверкая фингалами.
А Я ВОЗЬМУ ВСЕХ, КТО ОСТАЛСЯ И ПОЛЕЗУ НА ЧЕРДАК!!.. -
на секунду оторвавшись от своих дел, все, открыв рты, изумленно смотрят на до сих пор молчавшего Максвелла. Даже Алукард с Андерсоном выглянули из-за шторки.
НУ А ВЫ ВСЕ ОБОЙДЕТЕСЬ! РАСКОЛБАСИТЕСЬ И ТАК! -
Максвелл срывает с себя пиджак и начинает под музыку раскручивать его над головой.
"Интегра-сама!" - кричит Виктория, отчаявшись добиться поддержки от Алукарда. Интегра ловит пробегающего мимо Яна за ухо и начинает выкручивать его посеребренными ногтями.
"Ой-ё-ёй-ё-ёй!! - визжит Ян, отпуская Викторию. - Я больше не буду!"
Музыка внезапно останавливается. Интегра, схватившись одной рукой за перила лестницы дает Яну здоровенного пинка ногой, от которого тот пролетает через весь зал, выбивает собой окно и, пролетев еще несколько десятков метров, врезается в стоящий на посадочной площадке вертолет. В полнейшей тишине раздается ужасный взрыв, за окнами встает огненное зарево, летят осколки - все, что осталось от бывшего вертолета. Взрывная волна гасит все лампочки и замок накрывает кромешная тьма (друг молодежи, нежити, etc.)
Зрители разочарованно отлипают от экранов. Режиссер матерится.
* * *
Раннее-раннее утро. Звучит увертюра из "Вильгельма Телля", та самая, которой в диснеевских мультиках любят сопровождать восход солнца. Поют птички. Серенький рассвет освещает место Куликовской битвы, то бишь пол главного зала в замке Хеллсинг. То тут, то там валяются кучи пепла от гулей вперемешку с пустыми бутылками, пакетами из-под медицинской крови, рулонами туалетной бумаги, мятой одеждой и бездвижными (а кое у кого и бездыханными) телами. Тело Алукарда представляет собой мешанину черных щупалец, покрытых многочисленными глазками, часть из которых плотно закрыта, а часть - закатилась под веки. По обеим сторонам от человечьей головы Алукарда валяется еще по
одной монструозно-собачьей, и сейчас Алу очень напоминает собой русского Змея Горыныча. У всех трех голов от изнеможения высунуты и свешены набекрень непомерно длинные языки.
Где-то в кольцах щупалец Алукарда просыпается всклокоченный Андерсон. С трудом открыв один глаз и оценив им обстановку, морщась от головной боли, он первым делом нащупывает рядом свой нож и... подносит его к своему лицу.
- Ох, мать моя... Тереза!!! - шарахается он от отражения в лезвии, но все же заставляет себя посмотреть в него снова:
- Так... Глаза - зеленые, клыки - как обычно. Фуу... Кажись, пронесло! - расслабляется Андерсон, откидывая нож. Торжественно подняв палец, назидательно сообщает неизвестно кому:
- Я выбираю... ОПАСНЫЙ секс!
От пафосной речи просыпается Алукард. Увидев Андерсона тут же с явным отвращением захлопывает все свои глазки и отворачивается, пытаясь наощупь дотянуться щупальцами до холодильника.
- И вот так всегда! - горестно жалуется Андерсон, выбираясь из-под щупалец и садясь на полу. (Теперь видно, что на нем майка и светло-зеленые семейки с маленькими голубыми... якорьками? Нет, крестиками. Какая проза, Андерсон!) - Всегда так: вечером я - (передразнивает) - "его психованный ангелочек", "колючее мартовское солнышко", а утром - морды воротит!.. (рявкает) Кобель!!
- Ох, да заткнись ты ради... ну, в кого ты там веришь! - страдальчески отвечает Алукард, прикладывая к головам пакеты со льдом. И, прихватив одним набором щупалец оставшиеся пакеты с кровью, а другим - Андерсона, стекает со всем этим добром к себе в подвал.
На соседнем холмике пепла просыпается Интегра, заботливо укрытая кем-то белой простынкой (наверняка Волтером). Сначала с бодуна не может понять, где она находится, но чувствует, что лежит на полу, с кем-то крепко обнявшись. Взглянув вниз, с ужасом замечает рыжую головку, прижавшуюся к ее груди. Виктория спит, крепко обняв Интегру, и счастливо улыбается во сне.
- Боже, что я наделала! - стонет Интегра, вспоминая события прошедшей ночи. Осененная внезапным подозрением, начинает нервно ощупывать рукой шею, а языком - верхний ряд зубов.
- Хм... вроде все нормально... А ну и ладно! - снова обнимает Викторию. - Зато девочкой осталась! - улыбаясь, засыпает снова.
На третьем холмике вообще никто не просыпается. Люк Валентайн лежит между Хайнкель и Юмико, вусмерть счастливый судя по выражению лица.
За происходящим наблюдают сидящие за столиком спиной к камере черный и белый хвостики.
Волтер:
- Даа... Видел я такую картину в 43-м. Называлась Сталинградская битва, - отпивает глоток чая из чашки.
- Да, - соглашается Максвелл, размешивая сахар серебряной ложечкой, - хорошо погуляли.
Молча допивают чай.
- Ну, что - по домам? - спрашивает Волтер.
Максвелл кивает. Оба встают из-за стола.
- И, Максик, - останавливается Волтер, нежно проводя пальцем по белому хвостику, - не обязательно тащить с собой всю свою кодлу, всякий раз, когда хочешь меня повидать. Разрушений от них многовато... А за цветочки спасибо.
- Всегда пожалуйста, Мишка Гамми, - улыбается Максвелл, поглаживая черный хвостик. - Я-то знаю, но Андерсон очень просился, потом Юмико с Хайнкель увязались. Пришлось всех взять... Кстати, а где Андерсон?
- За него не беспокойся, - подмигивает Волтер. - Своим ходом доберется. Мы ему и бумаги из принтера дадим...
* * *
В ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ засекреченной берлоге Режиссера.
В полутьме светятся многочисленные экраны, показывающие различные уголки замка Хеллсинг. Видно, как в комнате Виктории Волтер накрывает одеялом спящих в обнимку Интегру и Серас. На заднем дворе замка солдаты помогают Максвеллу перенести в его до сих пор стоявшую в кустах машину Юмико, Хайнкель... ага, и Люка Валентайна заодно.
Перед экраном с надписью "Подвал" сидит Режиссер собственной персоной и, затаив дыхание, вглядывается в довольно-таки темное изображение. На лице у Режиссера застыла кровожадная ухмылка, с зубов стекает что-то красное. С экрана слышны звуки какой-то возни и раздраженный голос Андерсона:
- Да упокоишься ты, тьфу... то есть успокоишься ты, наконец? Дай поспать, хоть немного, мне еще всю обедню на ногах стоять!.. УБЕРИ РУКИ!! Руки убери, говорю!!! Да, вот эти, и эти,и эти тоже! Нет, эту можешь оставить... И не смотри на меня, как побитая собака, глаза твои бесстыжие! Да-да, все сто четыре бесстыжих глаза!..
Камера, снимающая Режиссера со стороны спинки кресла с надписью "Director", начинает подкрадываться ближе. В этот момент в подвале перегорает последняя лампочка, и экран становится полностью черным. Режиссер, взвыв не хуже перееханного танком Алукарда, нажимает на пульте какую-то кнопку и начиет орать:
- ОБСЛУЖИВАЮЩИЙ ПЕРСОНАЛ!!!..... МАТЬ!! ....... МАТЬ!!!
- Дда, Ббосс! - слышится подобострастно-испуганный голос.
- ПАААЧЕМУ В ПОДВАЛЕ ЛАМПЫ НЕ ГОРЯТ!!! .......................... МАТЬ!!!
- Но, Босс! Алукард их все ппперестрелял! Гговорит, что ссвет глаза режет!
- НИЧЕГО НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ!!! - продолжает орать Режиссер. - ПОСТАВЬТЕ ПРИ БОРЫ НОЧНОГО ВИДЕНИЯ!!!..... НА Х%Р!.. И ПАРУ МИКРОФОНОВ ЗАОДНО, М...КИ!!!
- Йессть, Бббосс!..
- И ПОЧЕМУ, ........ ВАШУ ЗА НОГУ, ТАК МАЛО ШПАНСКИХ МУШЕК В ВЫПИВКУ ПОКЛАЛИ, П.....СЫ!!! РЕЙТИНГ УПАЛ НА ЦЕЛЫХ ПОЛПРОЦЕНТА!!!
- Нннно, Ббосс, - пытается возразить голос. - Непредвиденные обстоятельства... вертолет...
- %@&)(#$&?>!!&$*&+|@#!!!!!!!! - Режиссер выключает спикер-фон и, тяжело дыша, оглядывает налитыми кровью глазами свой кабинет в поисках того, на ком еще можно было бы сорваться. Замечает камеру. В мгновение ока выключает звук в "Подвале", заменяет хотдоги и теккилку на минералку и яблoчки, вытирает с зубов кетчуп и, как ни в чем не бывало, поворачивается к зрителям с широченной голливудской улыбкой и радушным блеском в очах.
- Здра-а-а-авствуйте дорогие зрители! - говорит Режиссер нараспев, переливаясь очаровательными ямочками. - Как приятно, что мы снова с вами встретились! - улыбка во все 32 зуба. - Какой неожиданный сюрприз! - улыбка на грани инфаркта.
- Надеюсь, что вам все еще нравится наше шоу! - по-царски развалившись в кресле, закидывает ногу на ногу.
- Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех наших постоянных зрителей, которые не перестают присылать мне горы теплых писем (показывает стопку листов с криво наклеенными на них словами, вырезанными, очевидно, из газет), забавных рисунков (подносит к экрану рисунок черепа с перекрещенными костями и надписью "Die, bastard!!" под ним) и милых подарков (указывает широким жестом на коллекцию обезвреженных взрывных механизмов и конвертов с сибирской язвой). Всем огромное спасибо!!
- Мне часто задают один и тот же вопрос, - продолжает Режиссер, слегка покачивая вертящееся кресло из стороны в сторону. - "Ну и как вам живется после всего этого?" Что я могу ответить на это, дорогие мои? Только одно: It's good to be God! (не путать с русским [ga:d]) - откидывается в кресле, наслаждаясь неуязвимостью. - Всего наилучшего и до новых встреч! - стойко держит блендамедовую улыбку до тех пор, пока не отключается прямой эфир.
* * *
Посреди обломков раскуроченного вертолета поднимается, собирая себя по кускам оживший Ян Валентайн. Натягивает шапочку с глазом на голову, вставляет собственные глаза в глазницы и, оценив ими расстояние до замка, сокрушенно вздыхает: "Эх, опять я в пролете остался!" Подобрав все свои пирсинг- колечки, исчезает.
Стоя у поваленных ворот, Волтер машет салфеткой вслед уезжающему Максвеллу. Из-за серых облаков появляется, наконец, утреннее солнце. Волтер долго смотрит на него, как на какую-то диковинку, а потом, хлопнув себя ладонью по лбу, восклицает:
- Ну, конечно же! Шесть букв, на "С" начинается!.. Солнце!
F I N.
